...ГЛАВНОЕ - МАНЕВРЫ
Налоговый маневр в нефтяной отрасли активно обсуждается в правительстве с начала весны. Его основные элементы — резкое снижение пошлин на экспорт нефти до уровня Казахстана (сейчас $385 против $80 за тонну), а также акцизов и синхронное повышение НДПИ. Ключевым стал вопрос скорости маневра — об этом ведомства спорили всю прошлую неделю. Маневр может быть растянут на три или четыре года (2015-2018 гг.), рассказали три федеральных чиновника. Рассматривается вариант плавного маневра за 2-4 года, подтвердил «Ведомостям» замминистра энергетики Кирилл Молодцов.
Спор о сроках
Маневр уже происходит с начала года, но пошлина снижается постепенно. Минфин предлагал «шоковый сценарий» — резко ускорить реформу и провести ее всего за два года (см. таблицу). Так он хотел застраховать бюджет от рисков создания единого нефтегазового рынка стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС) — при отмене ограничений возникнет угроза, что компании начнут экспортировать нефть через страны с более низкими пошлинами. Потенциальные потери бюджета чиновники Минфина оценивали в астрономическую сумму — $30 млрд в год. Даже при текущих договоренностях (см. врез) субсидия российского бюджета для Белоруссии достигнет 180-200 млрд руб. в год, замечаетдиректор налогового департамента Минфина Илья Трунин.
Но Минэнерго предупредило, что такая резкая реформа разрушит экономику нефтепереработки — маржа НПЗ, особенно с высокой долей мазута в балансе, рухнет из-за роста внутренних цен на нефть (автоматически вырастают из-за снижения экспортных пошлин). Министерство предлагало альтернативу: завершить маневр после 2018 г., а до этого менять налоги незначительно, чтобы дать НПЗ время на модернизацию. Кроме того, Минэнерго предлагало перенести с 2015 на 2017 г. повышение пошлины на экспорт мазута до 100% от нефтяной.
На совещании у первого вице-премьера Игоря Шувалова в прошлую среду вариант Минфина был признан слишком радикальным, рассказывают его участники. На следующий день дискуссия продолжилась у вице-премьера Аркадия Дворковича. Структуру налоговой нагрузки на нефтянку, по его словам, можно менять, создав стимулы для увеличения глубины переработки и снизив потери внутри ЕАЭС (цитата по ИТАР-ТАСС). Дворкович также попросил сделать расчеты выравнивания пошлин на мазут с нефтяными не только с 2017 г., но и с 2018 г., говорит его представитель.
Сейчас обсуждается вариант — маневр за четыре года, рассказывают чиновники. Это компромисс, «удалось сблизить наши позиции», объясняет чиновник одного из двух министерств, это сгладит шок: вместо двух «прыжков» будет четыре «полупрыжка». Представитель Минфина решение пока не комментирует. Сейчас идут активные консультации Минэнерго, Минфина, Минэкономразвития и нефтяных компаний о параметрах маневра, рассказывает Молодцов. На этой неделе реформа должна обсуждаться на президентской комиссии по ТЭКу.
Главное сейчас — не будоражить ситуацию и не создавать шоков, до 2018 г. удастся завершить модернизацию НПЗ, нарастив производство светлых нефтепродуктов, прежде всего бензина, уверен Молодцов: модернизация идет темпами, запланированными в 2011 г., отставания нет. Юристы двух крупных нефтегазовых компаний согласны с этими оценками, а вот по прогнозу EY, ощутимые результаты модернизация принесет только к 2020 г.: глубина переработки нефти увеличится с 72 до 85% (для сравнения: в Европе уже сейчас 85%, в США — 90%). Доля мазута к этому времени снизится с 28 до 15%, доля дизельного топлива вырастет с 26 до 33%.
Много проблем
Молодцов рассчитывает, что за четыре года удастся совместить решение основных отраслевых и бюджетных задач: завершить модернизацию, обеспечить предложение нефтепродуктов, сохранить темпы добычи, выполнить план по доходам бюджета и унифицировать таможенно-фискальную политику стран ЕАЭС.
Маневр создает множество проблем, которые еще предстоит решить, признают чиновники всех ведомств. Нужно обеспечить равные условия для всех компаний, настаивает чиновник, близкий к Минэнерго. По оценкам «ВТБ капитала», в результате маневра (исходя из его общего принципа) выросла бы нагрузка на «Башнефть», «Газпром нефть» и «Лукойл», а «Татнефти» и «Сургутнефтегазу» маневр может быть выгоден из-за большой доли добычи нефти в производстве.
Еще одна проблема — возможный рост цен на бензин и дизельное топливо из-за повышения внутренних цен на нефть. Чтобы не допустить этого, чиновники Минфина и Минэнерго предлагали снизить акцизы (по расчетам Минфина, литр бензина все равно подорожал бы на 1-2 руб.). Но акцизы — источник формирования дорожных фондов, отмечает Трунин. Потребуется пересмотреть и налоговые льготы по НДПИ, продолжает он: их цена растет вместе с НДПИ.
Предстоит найти компенсацию и для другой отрасли — нефтехимии. Внутренняя цена на прямогонный бензин для нефтехимии вырастет из-за снижения пошлин на экспорт нефти, а ее продукция — неподакцизный товар, поэтому компенсировать издержки снижением акцизов нельзя, признает Трунин, такая же проблема и с авиакеросином. Нужно учесть необходимость поддержки новых проектов, таких как Восточная нефтехимическая компания (проект «Роснефти», компания не ответила на запрос «Ведомостей»), отмечает человек, близкий к Минэнерго. Минфин, например, собирался компенсировать издержки нефтехимии, введя для этих предприятий отрицательные акцизы, т. е. возмещение из бюджета, рассказывали его сотрудники.
Кто заплатит
Маневр неизбежен, срок его проведения лишь вопрос бюджетных потерь, настаивают чиновники Минфина. Он приведет к большим изменениям в бюджете, но структура не поменяется, отмечает Александра Суслина из Экономической экспертной группы: это переливание доходов из одних нефтегазовых статей в другие. В 2013 г. от нефти и нефтепродуктов государство получило 28% всех своих налоговых доходов (9,38% ВВП при общих доходах бюджета расширенного правительства в 33,31% ВВП). В докризисном 2007 году зависимость была ниже — 22,1% (8,07% ВВП из 36,49% ВВП соответственно, см. график). При этом уровень изъятий в нефтегазовом секторе, по расчетам Минфина, в 2013 г. втрое превышал показатель по всей экономике — 74,8 против 26,3%.
Будет серьезным влияние и на экономику, прогнозирует Суслина. Сохранение высокой экспортной пошлины не только приводит к субсидированию Белоруссии, но и создает перекосы в российской экономике, рассуждает Трунин: например, приводит к неэффективному распределению энергетических субсидий (в виде пониженных по сравнению с рыночными внутренних цен на нефть и нефтепродукты). Рост цен на топливо будет способствовать повышению энергоэффективности и стимулировать компании наращивать свою конкурентоспособность, согласна Суслина.
За снижение доходов бюджета от снижения экспортной пошлины кто-то должен заплатить — либо потребители, либо бюджет, либо нефтяники, резюмирует Трунин: «Четвертого не дано».
vedomosti.ru